Караев Георгий Николаевич (1891-1984)

Караев Георгий Николаевич (1891-1984)

Разные времена, разные судьбы: Георгий Караев

Татьяна Наместникова
ученый секретарь частного учреждения культуры «Историко-культурный центр «САМОЛВА»

Многие ученые в последнее время признают, что человек, оказавшийся на грани жизни и смерти, с высокой вероятностью приобретает некоторые качества, отличающие его от обычного человека. «Генерал-майор Георгий Николаевич Караев (24 июня 1891 — 14 мая 1984), преподаватель одной из ленинградских военных академий в конце декабря 1956 года откомандирован был в Москву и расположился, как полагалось, в генеральском люксе гостиницы ЦДСА. Целый день занимался он делами, а вечером решил сходить в театр Советской армии, благо – напротив гостиницы. До спектакля оставалось еще время, и Караев в раздумье остановился на лестнице стилобата театра, когда почувствовал, что кто-то коснулся его плеча. Генерал резко повернулся – он терпеть не мог панибратства, — перед ним стоял маленький старичок и улыбался:

— Товарищ генерал, разрешите сообщить одну вещь!

— Я вас слушаю, — несколько натянуто сказал Караев, поскольку ситуация вообще казалась странной.

— Вы проживете девяносто два года, — так же улыбаясь, порадовал незнакомец.

Какой-то сумасшедший, — подумал Караев, — и, не оглядываясь, зашагал прочь. Потому что, хоть и был единственным в советской армии беспартийным генералом, терпеть не мог всякой мистики. Однако, подумав и остыв, решил порасспросить старичка о причинах столь нелепого сообщения. Но того и след простыл…»[1]

Этот случай, о котором генерал рассказывал как о смешном недоразумении, потому что было ему тогда всего-то лет семьдесят, слышал в начале шестидесятых В.А. Потресов, когда Караев бывал в их доме. Впрочем, эта была лишь одна из множества необыкновенных историй, связанных с его, без преувеличения, насыщенной событиями жизнью.

Отец Георгия, Дудар Караев родился в горном ауле Цмти, что в Северной Осетии. По легенде, фамилия происходит от деда генерала, который слыл на Кавказе известным разбойником. В черной бурке, на черном коне в сумерках он появлялся на горных тропах. Припозднившиеся купцы в ужасе восклицали: «Кара чи дэ?», что означает: «Черный, кто ты?». Совершив свое темное дело, абрек укрывался в неприступном ауле, спрятавшись в родовую боевую башню. Однако когда на Кавказ пришел генерал Ермолов и стал из пушек палить по казавшимся неприступными башням, пришлось изменить образ жизни, и семья Караевых перебралась на равнину.

Дудара крестили, и он получил православное имя Николай. Однако, он оставался «диким горцем», был неграмотен, но смел и справедлив, добр и внимателен к людям. Но гены не давали покоя молодому осетину. В 1875 году поднялось восстание южных славян в Боснии и Герцеговине[2], поддержанное Сербией и Черногорией. Многие русские люди отправились добровольцами (как тогда говорили «охотниками») на помощь восставшим. Был среди них и житель далекого кавказского селения Ольгинское осетин Николай Караев. Мужеством и отвагой заслужил Николай уважение и признание соратников. Ему, простому горцу сербский князь Милан жалует офицерский чин, орден и серебряную медаль за храбрость[3].

Отступление. Вот ещё один весьма интересный персонаж из русских добровольцев в Сербии. «Среди добровольцев были люди удивительной судьбы. Скажем, солдат Василий Кочетов. Родившийся в 1785 году, он участвовал в Отечественной войне 1812 года, сражался при Бородине, Лейпциге, вошел в 1814 году в Париж. Воевал в русско-турецкую войну 1828-1829 годов, принимал участие в военных действиях в Польше и на Кавказе, где был трижды ранен. Во время Крымской войны снова был ранен в Севастополе, на знаменитом Корниловском бастионе. После выздоровления служил в Средней Азии, участвовал в Хивинском походе. В 1877 году, сражаясь на Шипке, снова был ранен, лишился ноги и был отправлен в бессрочный отпуск. Участвуя в десяти войнах и кампаниях, В.Н. Кочетов был шесть раз ранен и заслужил 32 знака отличия, в том числе, три солдатских Георгиевских креста. Умер он в 1892 году в возрасте 107 лет»[4].

Когда в 1877 году началась русско-турецкая война, Н. Караев подает прошение о зачислении его «охотником» в болгарское ополчение. Его не смущало, что по законам российской империи не признавались офицерские чины, присвоенные за границей. Просьба была удовлетворена, и Караев зачисляется в Третью дружину ополчения рядовым – ординарцем командира дружины подполковника П. П. Калитина[5]. Ему довелось участвовать во многих разведывательных операциях. Принимал он участие и в знаменитом сражении при Ески-Загре.

Накануне боя он был послан в разведку и лично докладывал генералу Столетову о расположении войск Сулеймана-паши, а далее произошли те самые события, что прославили болгарское ополчение и особенно его Третью дружину[6]. Ординарцу командира, Дудару приходилось под огнем передавать распоряжения Калитина, самому участвовать в рукопашной.

Из записок очевидца: «Перекрестный огонь вывел из строя почти половину дружины. Ополченцы не успевали наклониться, чтобы оказать помощь раненому, как тут же падали, подкошенные пулями противника. Ополченец Николай Дудар, ординарец командира дружины, после смерти последнего отдал свою лошадь раненому ротному командиру и, отстреливаясь, продолжал отступать пешком. Турки, увидев человека в черкеске, стрелявшего в них, сразу окружили Дудара, пытаясь взять его в плен живым. Но храбрый воин не растерялся: выхватив саблю и кинжал, он тут же уложил шесть человек и продолжал отступать к своим…»[7]

По свидетельству командира бригады принца Ольденбургского[8], Караев неоднократно совершал подвиги отличительной храбрости.

Во время обороны Шипки обе стороны старались во что бы то ни стало овладеть единственным горным ключом, который находился в ущелье на ничейной земле. Но все попытки захватить родник оканчивались неудачно. И все же Николаю Караеву с группой смельчаков удалось это сделать. Под покровом ночи они совершили дерзкий и неожиданный для неприятеля рейд и после тяжелого боя заняли ущелье, где находился родник. В этом бою Караев был ранен, но остался в строю. И только после второго тяжелого ранения его отправили в лазарет.

В доме Георгия Николаевича Караева хранилось много предметов принадлежащих его отцу. Среди них турецкий кремневый пистолет, имеющий свою историю:

«Однажды, во время русско-турецкой войны, на горной тропе к Дудару подбежал болгарский мальчуган. Отчаянно жестикулируя, он пытался что-то ему объяснить. Дудар понял, что в поселке, откуда прибежал мальчик, случилось что-то неладное, и вместе с ним поскакал к месту происшествия. Когда они прибыли в поселок, то увидели дюжего башибузука, который пытался увезти с собой молодую болгарку.

Шашка Караева вынесла справедливый приговор насильнику. Но в это мгновение из-за угла появился второй башибузук. Осадив коня, он в упор выстрелил в Караева, но по счастливой случайности промахнулся. И на сей раз шашка свершила правый суд над врагом. А пистолет, тот самый, из которого стрелял башибузук, стал трофеем победителя…»[9]

За участие в сербско-турецкой и русско-турецкой войнах и за проявленные мужество и героизм Николай Караев был награжден 17 русскими, болгарскими, сербскими и румынскими орденами и медалями, в том числе двумя Георгиевскими крестами.

Навоевавшись, Николай приехал в Петербург. Часто с другом они ходили на музыкальные вечера (или на музыку, как тогда говорили), которые устраивались в Петергофе. Там он влюбился в девушку, дворянку из рода Гуляевых – Ольгу Николаевну Гуляеву, ответившую ему взаимностью, и, как принято на Кавказе, украл ее. 24 июня 1891 года у них родился сын, которого назвали Георгием в ознаменование того, что его отец — Дудар (Николай) Караев был георгиевским кавалером[10].

В детстве Георгий (родные звали его Юрой) часто слушал увлекательные рассказы отца о подвигах и мужестве русских солдат и болгарских ополченцев, и уже тогда мальчик решил посвятить себя военной службе. Но получить хорошее образование сыну дворянки и простого осетинского горца было непросто. Родня матери не хотела мириться с тем, что их дочь самовольно выбрала себе мужа и без благословения родителей вступила в брак (?). На помощь пришел (двоюродный) брат сестры …., который устроил Георгия в лучшую гимназию в Петербурге, которую Георгий окончил ее с отличием в 1910г., а затем и Павловское военное училище (1912) и был произведен в подпоручики.

Молодой офицер оказался в полку лейб-гвардии Императрицы. Началась блестящая светская жизнь, романы, увлечения, даже дуэли. Несколько раз Караеву доводилось беседовать с императором Николаем, правда, о пустяках. Георгий Николаевич вспоминал, как неуютно чувствовал себя под пытливым взглядом Старца – Григория Ефимовича Распутина. В те же годы Караев женился на Марии Александровне, дочери предводителя рязанского дворянства.

О своей службе в царской армии Георгий Караев вспоминает:

«Среди офицеров полка были сыновья генералов, дворян — люди, обладавшие личным состоянием… Мое положение было сложным по отношению к ним. Мне приходилось умалчивать о том, что у меня единственным средством к существованию является мое жалование…

Так я оказался в стороне от тогдашнего офицерства и никогда не имел с ним тесного сближения. В первую мировую войну выступил командиром роты, участвуя в боях на реке Неман. Рота, которой я командовал, отразила здесь повторные атаки двух немецких кавалерийских полков, стремившихся захватить в этом месте шоссейную переправу через р. Неман. За этот бой я был награжден георгиевским оружием.

Весной 1915 года был переведен в крепость Зегрж, где принимал участие в боях на реке Нарев и в последующем отступлении и арьергардных боях под Варшавой, за Беловежскую пущу и на подступах к Минску. После ранения и выздоровления я был назначен командиром 7-й роты 171-го пехотного запасного батальона. Там я не раз был свидетелем того, как маршевые роты отправлялись на фронт плохо одетыми и обутыми из-за воровства офицеров батальона. Когда я распорядился свою роту одеть не в старую одежду и обувь, а в новую, меня обвинили «в превышении власти», возбудили судебное дело и осудили «к 6 месяцам крепости» с отбытием наказания после войны.

Осенью 1916 года я был направлен в Галицию. Участвовал в боях на Буковине и в Румынии. Здесь в окопах встретил весть о свержении царизма. Тогда же я был избран солдатами сперва в ротный, а затем в полковой комитет. Принял командование батальоном…»[11]

Летом 1917-го батальон, которым командовал штабс-капитан Караев, держал позиции в Бессарабии, неподалеку от местечка Пыреу-Сухое. Противники лениво постреливали, иногда возникала артиллерийская дуэль. Для обсуждения плана смен рот Караев собрал у себя в землянке их командиров. В этот момент тяжелый немецкий снаряд пробил бревна наката. Из находившихся в землянке, чудом уцелел один комбат: бревна упали таким образом, что прикрыли его от осколков. Караев получил тяжелейшую контузию, и был отправлен в военный госпиталь, дислоцировавшийся в городе Рязани. Поэтому наступившие вскоре октябрьские события прошли мимо него.

«Октябрьскую революцию он встретил с радостью, решительно порвал со всем прошлым и добровольно вступил в 1918 году в Красную Армию»[12] , в другом источнике «Караев одним из первых офицеров, не колеблясь, вступил в Красную Армию и был назначен начальником оперативного отдела 13-й армии»[13]. Как же было на самом деле? В начале восьмидесятых у Георгия Николаевича, почетного гражданина Ленинграда, Председателя общества советско-болгарской дружбы, генерал-майора в отставке спросили, что же на самом деле побудило его примкнуть к большевистскому движению?

«- Видите ли, — не стал запираться Караев, — в начале восемнадцатого все наши подались на Дон, к Краснову. А куда я поеду после контузии? Когда же смог работать, выяснилось, что я ничего не умею, кроме как воевать. Тут в Рязани как раз и объявили прием в Красную армию…»[14]

Послужной список Георгия Караева – это своеобразного рода хронология гражданской войны: оборона Петрограда, Восточный фронт, освобождение Крыма… Будучи на должностях командира батальона, командира полка и начальника оперативного отдела штаба армии Караев активно участвовал в разгроме Колчака, Юденича, Врангеля, в ликвидации меньшевиков в Закавказье. За отличие в бою на переправах через р. Белую при освобождении Уфы в июне 1919 года получил в награду от М. В. Фрунзе золотые часы.

После окончания гражданской войны Караев окончил высшие офицерские курсы усовершенствования. Именно в эти первые годы Георгий Николаевич впервые выступает в военной периодической печати и принимает деятельное участие в разработке организации и методики боевой подготовки войск Рабоче-крестьянской Красной Армии.

Начиная с осени 1925 года, он работает в военно-учебных заведениях, в которых последовательно занимает должности начальника военного цикла, заместителя начальника Военно-политических курсов имени Ф. Энгельса в Ленинграде и Училища червонных старшин в Харькове, начальника кафедры тактики Высших стратегическо-тактических курсов («Выстрел») и кафедры истории военного искусства Военно-Транспортной академии Красной Армии.

После гражданской войны в стране было организовано общество ОПТЭ — Общество пролетарского туризма и экскурсий. Георгий Караев на общественных началах стал председателем военной секции ОПТЭ. Сегодня не найдется такого человека, кто никогда в жизни не был на экскурсии и не принимал участие в турпоходе. А в далекие двадцатые годы Караев ходил по заводам, агитировал за туризм, прививал молодым рабочим военные навыки. Он организовывал и проводил с молодежью военизированные, согласно уставу строевой службы, походы, главным образом по следам еще такой недавней гражданской войны.

Великая Отечественная застала его на должности начальника кафедры истории военного искусства Военно-Транспортной академии в Ленинграде. Во время первого периода Великой Отечественной войны Караев принимает участие в организации и устройстве укреплений на подступах к Ленинграду. Когда академия была эвакуирована в Кострому[15], он неоднократно пересекал кольцо блокады и руководил доставкой из осажденного Ленинграда учебников и учебных пособий, обеспечив качественную подготовку слушателей Академии. В августе 1944 года[16] Академия возвратилась в место прежней дислокации, и уже со 2 октября 1944 года начались занятия в прежних помещениях. Значительная работа, проводимая в академии по изучению, обобщению и распространению опыта войны, высоко оценивалась командованием. Так, генерал Караев за активное участие в разработке материалов по изучению опыта войны был поощрен заместителем Наркома Обороны.

Его воспоминания о блокаде выглядели далеко не всегда геройским подвигом горожан, а огромной человеческой трагедией. Более всего из его рассказов запомнился эпизод, когда в ночном блокадном Ленинграде он отбил девушку, которую пытались похитить мужчины.

— Они бы ее съели, — будничным голосом пояснил генерал, — в блокаду часто воровали детей и молодых женщин…

После войны Караев занялся военной историей и защитил диссертацию по средневековому военному искусству на примере Грюнвальдской битвы[17].

В 1951 году Караев — генерал уходит в отставку, но остается Караев — гражданин. Его дом становится своеобразной лабораторией, в которой неустанно трудится ее владелец.

Зимой 1955-1956гг., у группы членов Военно-исторической секции Ленинградского дома ученых АН СССР возникла мысль об организации полевого выезда в район предполагаемого места Ледового побоища. Смею предположить, что толчком к этому путешествию послужило выступление Л. Н. Пунина о трех разногласиях, которые существуют по вопросу о месте Ледового побоища.

Летом 1956 года Караев отправляется в район предполагаемого места Ледового побоища. По итогам поездки делает выводы:

— та часть Теплого озера, что выходит к западу от современного о.Вороний, очень близко подходит к топографическим данным, описанным в летописном тексте;

— лесисто-болотистый характер этой местности не позволял двигаться в условиях зимы и глубокого снежного покрова войску с обозом по бездорожью;

— в беседах с местными рыбаками выяснилось, что на Теплом озере есть т.н. «сиговицы» — участки, отличающиеся зимой более тонким льдом;

— в этих же беседах подтвердились данные, сообщаемые Эрнстом Покларом о «Соболичском береге» как западном береге Теплого озера в его северной части, у которого весной ловится в большом количестве рыбка «собаль», или «соболек».

«На основе полученных данных стало совершенно ясным, что для продолжения изысканий необходимо предпринять обследование южной оконечности Чудского и прилегающей к ней части Теплого озера для выявления того, что представлял собой этот район в XIII веке и в каких, следовательно, условиях пришлось войску А. Невского вступать в бой с немецкими рыцарями»[18].

В 1957 году для Института русской литературы АН СССР Караев пишет статью[19], в которой излагает свое мнение о вероятном месте Ледового побоища. Весной этого же года он осуществляет два вылета (6 апреля и 11 мая) в район Теплого озера, делая аэрофотосъемку.

Основной базой экспедиции была выбрана дер. Самолва. Здесь были почтовое отделение, пристань рыбо-сушильного завода, клубное помещение, поликлиника, больница, дома, где можно было расселить участников экспедиции. Работы велись по трем направлениям: 1) гидрологическому; 2) подводному и наземному археологическому исследованию; 3) сбор преданий и всякого рода свидетельств, сохранившихся среди местного населения.

В распоряжении Караева была группа студентов-гидрологов во главе со студенткой 5-го курса Т. Ю. Тюлиной, водолазы (5 чел.) во главе с мичманом Г. Н. Буряком, катер «ГК-201» с командой их 4 человек с капитаном И. А. Кривенко и фотокорреспондент О. Г. Караев (сын Григория Николаевича).

В результате проведенных изыскательных работ были сделаны первые выводы, которые имели широкий общественный резонанс. И в мае 1958 года решением Президиума академии наук СССР была организована большая комплексная экспедиция, которая проработала три года.

Вечерами, после возвращения с изысканий, подводились итоги дня и давалось новое задание. В этих встречах принимали участие не только ученые, но и старшие групп (водолазы, аквалангисты, моряки, летчики, студенты, ученики-старшеклассники). Такое совместное обсуждение того, что сделано и предстоит осуществить на следующий день, давало возможность определить роль, которую каждый выполнял в системе работ экспедиции в целом. Во-первых, это очень сближало всех участников проекта, а во-вторых, живой обмен мнениями и предложениями позволял внедрять новые приемы работ.

Итоги экспедиционных работ 1958 года были опубликованы Караевым в Военно-историческом журнале[20], где он подверг критике свои первые суждения и изложил новые соображения, которые явились следствием производственных изысканий.

В 1963 году экспедиция закончилась. Были изданы книги, написано множество статей. Огромная работа была завершена. Но неутомимый Караев начинает изучать деятельность Александра Невского как полководца.

«- Надо собрать «малу дружину» и отправиться к берегам Невы. Надо своими ногами исходить легендарные места, потолковать с дедами, собрать древние предания. Поискать в земле. Надо, помимо Невской битвы, пройти по местам других побед Александра. Это штурм Капорья, знаменитая Торопецкая победа и разгром ливонских войск у озера Жижица. Они вошли в историю русского военного искусства, но слишком мало изучены. И, наконец, разгром ливонских военных замков… Собеседники склонились над картами»[21]. Экспедиция начнет работу с Новгорода, пройдет тем же путем, которым шел Александр Невский: по Волхову, Ладоге, Неве. А участники экспедиции – все те же школьники. Итогом работы становится книга для детей «Путем Александра Невского» (1970).

Еще одно увлечение Караева – древний путь из варяг в греки, и как итог, книга о приключениях ребят, отправившихся в наши дни на ушкуях по древнему водному пути «из варяг в греки» «На перекрестке столетий» (1981)

Среди множества собранных книг в домашней библиотеке Караева были и те, что принадлежали перу Георгия Николаевича. Это и исследования по военному искусству древних, и материалы, опубликованные в Трудах комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища «Ледовое побоище 1242 года» (1966). В соавторстве с Львом Успенским им написаны книги «Пулковский меридиан» и «Шестидесятая параллель», об обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Этой же теме посвящена книга «По местам боевой славы». Особое место в творчестве занимает повесть, посвященная памяти отца «Не смолкнет слава этих дней», изданная в Болгарии — о дружбе русских воинов и болгарских ополченцев во время русско-турецкой войны, а также книга «Благоев в Петербурге». Поколение детей 60-х годов зачитывались его книгами «Загадка Чудского озера», «К Вороньему камню». Он автор очерков «В боях за Петроград. Разгром Юденича в 1919 году», «Разгром белофинского плацдарма», более двух десятков серьезных научных трудов и около ста журнальных статей.

До последних дней Георгий Николаевич продолжал вести большую научно-историческую и общественно-политическую работу. В течение многих лет был бессменным председателем военно-исторической секции ленинградского Дома ученых, заместителем председателя Центрального правления Общества советско-болгарской дружбы и председателем Ленинградского отделения этого общества. Одновременно он являлся председателем секции истории социалистических стран Европы и членом ученого совета музея Великой Октябрьской социалистической революции в Ленинграде.

За отвагу и мужество, за безупречную службу в армии и особые заслуги перед народом Георгий Николаевич был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени и многими медалями. В 75-летний юбилей за большие заслуги в развитии болгаро-советской дружбы Президиум Народного собрания Народной Республики Болгарии наградил Г. Н. Караев орденом Георгия Димитрова. Приветствие юбиляру прислал Первый секретарь ЦК компартии Болгарии Тодор Живков.

В восемьдесят четыре года генерал влюбился, а вскоре женился на очаровательной сорокалетней женщине Елене Николаевне.

На девяностолетии Караева присутствовали отцы города, болгарский консул (после смерти академика Туполева генерал возглавил Общество дружбы с этой страной), и все единодушно желали имениннику собраться той же компанией через десять лет. Снова вспоминалось предсказание чудаковатого старичка из Москвы, но за столом всем это казалось милой шуткой.

…Он не дожил до своего девяноста трехлетия 42 дня. Отец и сын… Разные поколения, разные времена, разные судьбы. Но есть общее, объединяющее судьбы этих людей….

P.S.

После смерти Георгия Николаевича его вдова передала В. А. Потресову рукопись, законченную генералом буквально за несколько месяцев до его кончины. В ней Караев описывает свою жизнь до начала тридцатых. Эти материалы стали основой для книги «Становление» (литературная обработка В. А. Потресова), которая вышла уже после смерти Караева в 1989 году. И еще. Караев остался единственным в Советском Союзе беспартийным генералом.

По материалам Региональных Чудских чтений

[1] Потресов В. А. Удивительная история красного генерала // Новое пространство. – 2002. — № 2.

Поделитесь с друзьями