Правда о Ледовом побоище, или как отделить зерна от плевел

Владимир Александрович Потресов,
директор Историко-культурного центра «Самолва»

К 775-летию Битвы на Чудском озере Историко-культурный центр «САМОЛВА» предполагает выпустить в свет книгу под условным названием: «Ледовое побоище: правда, мифы, ложь».
Цель создания этой книги – донести до читателя историю Ледового побоища как события войны 1240 – 1242 годов в том виде, как его исследуют и транслируют разные авторы и, насколько возможно, «отделить зерна от плевел». Иначе говоря, вычленить материалы, содержащие откровенную ложь или мистификацию, при этом предоставить на суд читателя те точки зрения, которые до сих пор являются предметом спора.
Ледовое побоище представляет собой уникальное историческое явление. Несмотря на то, что описание его в известных источниках (летописях, житиях, хрониках) весьма скромно, к началу XXI века накопилось огромное количество печатных и виртуальных материалов, в которых авторы диаметрально высказываются относительно событий, предшествовавших сражению, его локации на огромной поверхности Чудского озера, хода самого сражения, маршрутов передвижения противоборствовавших войсковых коллективов и многого другого. Не способствует выработке единого мнения разночтения в части, например, понимания, с кем бился Александр Невский на льду: немцами, ливонцами, тевтонцами, крестоносцами, рыцарями и т.д. Не лучше и с другой, с «нашей» стороны: разные авторы ставят великого князя Александра во главе русского войска, новгородской дружины, псковско-новгородского ополчения, словом, некоего, не четко определенного, военного образования. Читатель-не историк теряется в догадках: с кем же дрался Александр и какое войско представлял, впрочем, нередко допускает небрежность и специалист, называя в одном и том же источнике военные силы по-разному.
Так кто же вышел на лед Чудского озера 5 апреля 1242 года?
Впрочем, на лед ли? Сегодня и в печатных изданиях, и в интернете широко муссируется тема, мол, Ледовое побоище произошло на суше. Поговорим и об этом.
Мне, автору этой книги, в далекие 50-е – 60-е годы ХХ века довелось участвовать в единственной за всю историю изучения вопроса серьезной комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища, осуществленной по решению Президиума АН СССР под руководством военного историка, генерал-майора Г.Н.Караева. Сегодня первый же вопрос, едва разговор заходит о той давней экспедиции: «Ну, как: нашли чего-нибудь? – с неизбежным уточнением, – Рыцаря, там или еще чего?…» И устаешь объяснять, что целью экспедиции было определение места знаменитой битвы, что в результате многолетних поисков был сделан ряд важных открытий, в результате которых сражение точно локализовано, что ни в одной ранней летописи нет ни слова о том, что кто-то из противников тонул (исключение составляет Софийская летопись XV века, где автор по неизвестной причине вводит новые «подробности»: «… а иныхъ вода потопи».
И этот момент подробно обсудим в нужном месте.
И хоть многим понятно, что с легированными сталями в XIII веке было неважно, и что железо в воде быстро превращается в труху, и что многометровый слой ила на дне озера, а главное – нашли, допустим, рыцаря? Что это скажет о месте битвы?
Нет – вынь да положь, а лучше – допроси! И вот гуляют по интернету байки о «залежах цветных и черных металлов», якобы обнаруженных на дне озера.
Хоть деталям самого боя, предшествовавшим и некоторым важным последующим событиям ранние источники уделяют немного места, Ледовому побоищу в известной мере «повезло» в том, что описание его содержится как в русских летописях, так и Ливонской хронике, причем сведения в существенно важных деталях совпадают.
Казалось бы, все давно изучено, тем не менее, появляются исследования, открывающие «новые неизвестные» страницы истории известного сражения. Связано это, на мой взгляд, с тем, что в отличие от ряда других битв Средневековья, Ледовое побоище приобрело статус события, откликавшегося и до сих пор откликающегося на различные политические веяния, возникавшие на всем протяжении ХХ века (в преддверье которого как раз и возник интерес к истории сражения), сохранившиеся до сего дня. Этот важный вопрос явится предметом нашего рассмотрения.
Появление интернет-площадок, где каждый желающий может изложить свою точку зрения, в том числе, о Ледовом побоище, значительно увеличили аудиторию, интересующуюся событием. Писатели создают все новые и новые историко-романические произведения, где излагают наше прошлое, нередко допуская весьма вольную трактовку. Даже в научном сообществе не исключен жанр нарративного, иначе говоря, описательного типа представления исторических событий. Естественно, авторы этих трудов черпают сведения из известных научных источников, для привлечения внимания читателей выбирая наиболее эффектные, порой, фантастические сюжеты. Все бы это было ничего, однако тиражи псевдонаучной беллетристики в десятки, а то и в сотни раз превышают серьезные исследования, нередко создавая у читателей иллюзию действительного события, особенно, если произведение выполнено талантливо.
Так, великолепный художественный фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», который видный историк прошлого века академик М.Н.Тихомиров называл издевкой над историей, нескольким поколениям соотечественников внушил дикую идею массового потопления рыцарей в водах Чудского озера, якобы потому, что «…немец потяжелее нашего будет!», как выразился главный герой кинокартины, похлопывая ладонью бутафорский «Вороний камень».
Получалось, что в отличие от худосочных русских, все рыцари поголовно штангисты-тяжеловесы, физиология которых позволяла нести сотни пудов брони, под весом которой трещал чудской лед. Вот и провалились на обратном пути.
Мы постараемся проанализировать «весовые соотношения» влияния различных средств информации на массового читателя и выявить распределение, характеризующее изменение отношения к переломному в отечественной истории сражению Средневековья.
Следует отметить, что в разные времена нашей истории Ледовое побоище воспринималось по-разному и имело различный историко-патриотический контекст.
Если во второй половине XIX оно рассматривалось как одно из средневековых сражений в битве за православие и целостность границ Новгородского княжества (см.: Чешихин Е.В. История Ливонии с древнейших времен), то к концу столетия определение места Ледового побоище возникает как самостоятельная тема. И почти одновременно историки Ю.Трусман (1884) и А.Бунин (1899) предложили полярные точки зрения: первый, что место битвы находится на западном берегу Чудского озера, в семи верстах к северу от устья реки Омовжи (современная Эмайыги в Эстонии), рядом с деревней Воронья (Варнья), а второй – на восточном, в южной части Чудского озера, к северо-западу от погоста Кобыльего городища.
До конца 1930-х годов отечественные историки увлечены кабинетными поисками битвы, выдвигаются различные гипотезы, сочиняются «исторические» романы. Этот период ознаменовался выходом на экраны страны того самого фильма «Александр Невский», в котором недвусмысленно утверждалось, что Ледовое побоище – крупнейшее боестолкновение немцев и русских, в котором последние одержали блистательную победу, решившую судьбу всей страны.
С тех пор Ледовое побоище и приобрело самостоятельное значение, а все предшествовавшие события на западных границах Новгородского княжества представлялись лишь подготовкой к генеральному сражению.
Ореол славы вокруг Ледового побоища еще более укрепился во время Великой Отечественной войны. Десятки брошюр, посвященных знаменательной победе русских над немцами на льду Чудского озера, имевших безусловно важное пропагандистское значение, сделали Ледовое побоище легендарным. Наряду с «избранными» царем Иоанном Грозным, императором Петром I, князем Юрием Долгоруким и некоторыми другими властителями, советские идеологи «признали» великого князя Александра Невского. Его образ с несомненными чертами актера Николая Черкасова был растиражирован лучшими художниками и скульпторами, а библейская фраза «Кто к нам с мечом придет от меча и погибнет!», вложенная в уста киногероя Сергеем Эйзенштейном, стала крылатым символом победы. Ее, как выдержку из летописи, не стесняются цитировать профессиональные историки.
В то же время вопрос о месте Ледового побоища оставался открытым. В 1950-е годы начался новый период в истории изучения Ледового побоища. Впервые за много лет научного спора на Чудское озеро выехали историки Э.К.Паклар и М.Н.Тихомиров. Для окончательного решения вопроса о месте сражения по решению Президиума АН СССР была предпринята уникальная в своем роде комплексная экспедиция, несколько летних сезонов конца 50-х – начала 60-х годов ХХ века работавшая как на Чудском озере, так и в бассейнах рек, связывавших Новгород с Псковом и юго-восточной частью озера.
В результате работы экспедиции под руководством Г.Н.Караева был сделан ряд важных научных открытий и, казалось бы, навсегда установлено место Ледового побоища.
Научное сообщество в абсолютном своем большинстве приняло результаты экспедиции, некоторые расхождения не имели принципиального значения. Обратим здесь внимание на то, что сражение сохраняло стойкий историко-идеологический смысл, возвышаясь над всеми предшествовавшими и последующими событиями, как важнейшая веха отечественной истории.
В начале 1990-х годов в России стали появляться переводы научных трудов, в которых западные историки представляли не только Ледовое побоище, как малозначимый пограничный конфликт, раздутый советской историографией в эпохальное сражение, но и сводили на нет работы экспедиции, как «чисто советское мероприятие», не решившее никаких задач.
«Смена образа» события в виде сенсации была подхвачена не только непрофессионалами из средств массовой информации, но и поддержана рядом отечественных историков.
Конец ХХ века отмечен в России «легализацией» разного рода экстрасенсов, знахарей, уфологов и т.п. Не миновали новации и Ледовое побоище. Энтузиаст-исследователь И.Е.Кольцов с помощью двух проволочек, согнутых в виде буквы «Г» (утверждал, что использует метод биолокации с помощью не обнаруженного и поныне современной наукой прибора), «открыл», что Ледовое побоище произошло на суше. Народившееся к тому времени интернет-сообщество виртуально подхватило идею, и в настоящий момент она является одной из доминирующих. «Открытие» Кольцова вновь разбудило интерес к Ледовому побоищу. Объем книг, в которых причудливым образом объединены результаты экспедиции АН СССР, утверждения Кольцова, собственные домыслы и литературщина, зашкаливает. Одновременно растут тиражи изданий, где Ледовое побоище наряду с другими значительными событиями истории рассматривается как миф.
К 2010-м годам становится очевидным, что тема Ледового побоища как события, интересного для профессионалов-историков, зашла в тупик. Связано это в первую очередь с тем, что за все последние десятилетия не открыто ни одного нового первоисточника, где содержались бы сведения о Ледовом побоище или событиях с ним связанных; нет ни одной новой трактовки; вообще не открыто ни одного неизвестного доселе факта.
Глубокий анализ известных, и со времени издания труда не пополненных письменных источников о Ледовом побоище, произведен Ю.К.Бегуновым, И.Э.Кляйненбергом и И.П.Шаскольским: «Письменные источники о Ледовом побоище» (см.: Ледовое побоище. Труды экспедиции… с. 169 – 240). Этот материал, в котором хоть не выявлено неизвестных до того первоисточников, представляет несомненный интерес начальной системной проработкой, четкой алгоритмизацией (хоть впрямую технически формализовано это не делается) последовательности событий Ледового побоища, разделением и сравнением указаний русских и западных источников, позволяет выявить основное и убрать сиюминутное, возникшее под влиянием политического момента. Переведена и дотошно атрибутирована Ливонская рифмованная хроника в интересующем нас пространстве текста.
Это и ряд подобных исследований сделались каноническими, и современные ученые тиражируют материалы, лишь несколько их видоизменяя. Похожий анализ использовал, например, И.Н.Данилевский в материале «Верифицируемая информация древнерусских источников о Ледовом побоище» (2010).
Вообще же, поскольку первоисточники выбраны, что называется, до дна, современные историки переосмысливают «в связи с текущим моментом» издания, так или иначе связанные с Ледовым побоищем, появившиеся в конце XIX – первой половине ХХ века.
Д.Г.Хрусталев в книге «Северные крестоносцы» (2012) во многом переписывает материалы монографии Е.В.Чешихина «История Ливонии с древнейших времен», изданной в Риге в 1884 – 1885 годах, и, по моим сведениям, ни разу после этого не переиздававшуюся (в заметно политизированном варианте с упором на нерушимую дружбу русских и эстонцев краткий пересказ истории Ливонии с набором комментариев был выполнен еще в 1945 году Н.Казаковой и И.Шаскольским. Ленинград, ОГИЗ Госполитиздат). Фактически же Е.В.Чешихин, вероятно, впервые систематизировал в хронологическом порядке известные сведения из Ливонской Рифмованной хроники, русских летописей, хроник Генриха Латвийского и иных первоисточников. В то же время, прочтение сегодня фундаментального труда Чешихина неизбежно вызовет протест сторонников евроинтеграции стран восточной Прибалтики: автор недвусмысленно, ссылаясь на документы, ориентирует читателя в направлении того, что в эпоху формирования раннего Русского государства не выявлено ни серьезных его военных конфликтов с племенами, населявшими эти земли, ни радикальной насильственной православной христианизации, ни попытки захвата территории. И вообще: природные условия способствовали интеграции финно-угорских групп, славян и балтов на «обидном» пространстве в единое государство. Католические же миссионеры, подкрепленные орденскими силами, действовали жестко, решительно, планомерно и, по сути, колонизировали к XIII веку племена Прибалтики, насильственно утвердив среди населения собственную веру. Иначе говоря, предприняли северный крестовый поход на народы, населявшие земли между побережьем Балтийского моря на западе и рекой Нарвой, Чудским озером и далее на юг, с неудачной попыткой проникновения в Новгородское и Псковское княжества. Неслучайно столетиями в восточных Прибалтийских странах немцы назывались оккупантами, и лишь много позже произошла «смена образа».
С Чешихиным спорит, например, современный интернет-публицист Дмитрий Лялин, утверждающий, что никакого крестового похода не было, ссылаясь на отсутствие прямых булл Римского папы по этому поводу, а также, якобы, мирного и достойного поведения рыцарских сообществ. Автор поясняет, что навязанный отечественной историографией образ рыцаря-захватчика «не очень вяжется с клятвами бедности и отказа от собственности, приносимого рыцарями при вступлении в Орден», фактически переписывая виднейшего германского военного историка Ганса Дельбрюка, к которому сам историк относится с большой иронией.
Примерно за столетие до Сергея Эйзенштейна, в фильме которого кровожадные крестоносцы кидали в Пскове славянских детей в огонь, Василий Жуковский писал баллады «Рыцарь Тогенбург» (оригинал: «Ritter Toggenburg» Фридриха Шиллера), «Старый рыцарь», «Роланд оруженосец», запомнившийся поколениям чудесными иллюстрациями Д.Митрохина. В балладах воспевался образ рыцаря-героя, общеромантический символ, эпохальный тип личности Средневековья, который затронул патриотическую душу даже «Нашего всего» (А.С.Пушкин. «Жил на свете рыцарь бедный…»)
О доблестном же «воздержании» рыцарей можно прочесть в книге немецкого врача Иоганна Блоха «История проституции» (I.Bloch. Die Geschichte der Prostitution, 1913).
Мы рассмотрим противостояние взглядов на средневековых «джентельменов удачи».
В ряде изданий критикуется роль Александра Невского, как властителя, наглухо закрывшего проникновение высокой европейской культуры на Восток. Обратимся, однако, к тому же Дельбрюку, слушателю Гейдельбергского, Грайфсвальдского и Боннского университетов, наставнику принца Вальдемара Прусского. Ганс Дельбрюк в своих трудах пытался выявить связь между формой государственности и военным делом, и Руси отнюдь не симпатизировал (среди битв Средневековья, описанных историком, Ледовое побоище отсутствует). В «Истории военного искусства…» (С. 126) он определяет великое переселение народов как «…прежде всего замену римской аристократии, подбиравшейся по признаку богатства, образованности, прохождения магистратур, – аристократией германской, чисто военной по составу и неграмотной». Хотя к XIII веку образованность тевтонов изменилась, но вряд ли кардинально.
В то же время, по мнению видного археолога А.В.Арциховского (под его руководством при раскопках в Новгороде обнаружено более 750 берестяных грамот), средневековые новгородцы начинали постигать грамоту в семь лет, что позднее стало шаблоном: в житиях святых писали об обучении грамоте как раз на «седьмом году».
«Новгород был первым городом на Руси, где был дан пример равного шанса в освоении грамотности», – пишет профессор В.Г.Глушкова в книге «Новгородская земля» (М., 2009). В 1034 году князь Ярослав (Мудрый) создал в Новгороде школу на 300 мальчиков из городской и сельской местности. Судя по берестяным перепискам, грамотой владели девушки и женщины.
Несколько в стороне, но нелишне вспомнить, что в «демократических странах», США, например, женщины получили избирательное право лишь в 1920 году, а во Франции – 24 сентября 1945 года.
Так кто кому нес образование, демократию и гендерное равенство, как символ высокой культуры? Обсудим.
В отечественной историографии, опиравшейся более на умозаключения, нежели на первоисточники, содержащие разноречивые сведения, долгое время бытовало определение численности противоборствующих сторон в Ледовом побоище – 10-12 тысяч у Ордена и 15-17 тысяч человек новгородцев (последняя цифра соответствует оценке Генрихом Латвийским численностей русских войск при описании их походов в Прибалтику в 1210 — 1220-х годах). Современные ученые, пользуясь разными подходами, говорят о существенно меньшей численности: от 1500 до 2500 участников с каждой стороны.
Мы обсудим и это, в том числе, потери с каждой стороны.
Доктор исторических наук, петербуржец Роман Соколов, автор критических исследований фильма «Александр Невский», на мой вопрос, зачем историки придумывают свои версии Ледового побоища, часто расходящиеся со здравым смыслом, ответил так: «Если я скажу, что согласен с предыдущими авторами, это никому неинтересно; а если выдумаю такое, что никому до сих пор не могло придти в голову – пусть и вовсе бредовое, – все будут воспринимать с огромным интересом, обсуждать, спорить…»
В большинстве случаев авторы, так или иначе рассматривающие историю Ледового побоища и сопутствующие ему проблемы, принимают определенную точку зрения, которую стараются отстоять. Так, видимо, устроен человек.
Не лишен, естественно, этого качества и автор данной книги. Но я буду стараться рассматривать все события беспристрастно во всем их многообразии представления, хотя почти не сомневаюсь: мне вряд ли это удастся. А проницательный читатель непременно заметит и уличит меня в пристрастии. Главное, нужно стараться, чтобы было честно.
Увы, далеко не все авторы так поступают. А формы лукавства могут быть различные, в зависимости от уровня образованности, профессии и свойственного данному индивидууму прохиндейства. Наиболее распространены следующие.
Автор цитирует летопись, а переводит так, как ему удобно и выгодно представить событие.
Бывает и так: автор процитирует удобную часть первоисточника, а «лишнее» отбросит, утаит. Великий русский ученый Д.И.Менделеев называл этот способ «ложью замалчиванием».
Возможен и вариант, когда автор в результате меняет смысл исторического документа на противоположный. Для слушателей или читателей непрофессионалов можно и вовсе представить свой «вариант» летописи, все равно никто не проверит.
Еще вариант. Автор «открытия» берет известную заготовку, логично воспроизводит все посылы, а затем, используя обычно словосочетание «легко видеть, что…», меняет смысл на противоположный.
Вообще сочетания «легко видеть…», «доказано, что…», «сегодня не вызывает сомнений…» мы увидим в приводимых исследованиях предостаточно и по разным поводам. Скажем, автору, никогда не бывавшему на берегах Чудского озера, а лишь державшему перед глазами карту, «легко видеть», каким путем двигался Александр Невский к месту сражения. Хотя профессионалы-историки бьются по этому вопросу не на шутку, а решат его окончательно видимо тогда, когда изобретут машину времени.
Кстати о картах. Автор одной весьма серьезной монографии использовал нарисованную мною схему, полностью исказив первоначальный смысл в направлении, которое считал нужным. Многие историки и любители соглашаются с результатом одного из основных открытий экспедиции АН СССР по уточнению места Ледового побоища, состоящего в том, что уровень озера в месте сражения значительно повысился, и береговая линия существенно изменилась. Фактов слишком много, да и объективны они, с озером не поспоришь. Перерисовывают карты из «Трудов экспедиции», однако, когда нужно доказать свое, применяют современные карты, так что в одной работе встречаются совершенно две различные конфигурации береговой линии – обе, якобы, на середину XIII века.
Теперь об экспедиции. Как уже писал, единственное серьезное комплексное исследование вопросов, связанных с Ледовым побоищем, его локализацией, возможными путями следования войсковых коллективов, заселенностью окрестностей, археологическими раскопками, топонимикой, геологией и прочим, было проведено в течение летних сезонов с 1958 по 1963 год.
А после этого уточняющих «экспедиций» здесь было вдоволь, причем выезд на чарующие чудские просторы историков с аспирантками на пикник, ночевкой в прибрежном отеле и завтраком в ресторане также называется «экспедицией».
«Экспедиция» упоминавшегося уже «лозохода» И.Е.Кольцова, обнаружившего место сражения на берегу, сегодня фигурирует на равных с исследованиями АН СССР и пользуется большой популярностью, правда, лишь у тех, кто никогда не бывал на Чудском озере.
Лукавство здесь состоит в том, что согласно энциклопедическому определению, экспедиция – это «поездка, поход группы лиц, отряда с каким-либо специальным (научным, военным) заданием; или же группа участников такого мероприятия». Вопросы есть?
«Разобравшись» с Ледовым побоищем, ряд авторов нацелился на «разоблачение» результатов экспедиции АН СССР. Самый простой вариант – «признать» исследование советским мероприятием – хорошо проходил в конце прошлого века, когда модно было сводить к нулю все, что делалось на временном пространстве от октябрьского, 1917-го, до государственного переворота 1991 года. Нынче ниспровергатели действуют более изощренно, часто не подозревая, в каком глупом положении оказываются. И это мы обсудим.
В 2012 году в деревне Самолва Гдовского района Псковской области, где в середине ХХ века работал штаб исследований, открыт Музей истории экспедиции АН СССР по уточнению места Ледового побоища 1242 года. В настоящее время здесь собрана значительная библиотека по истории Ледового побоища, сопутствующим вопросам, материалам исследований.
С момента открытия первой экспозиции музея в апреле 2012 года, к лету 2016-го его посетили свыше трех тысяч человек практически из всех регионов Российской Федерации, стран Прибалтики, Германии. Этот результат, который показывает интерес к истории Ледового побоища, методам и результатам его исследования, можно считать выдающимся, особенно если учесть, что дорога, связывающая гдовскую трассу с Самолвой, оставляет желать лучшего, а в самом населенном пункте практически отсутствует туристская инфраструктура.
Работая в режиме диалога с посетителями, сотрудникам музея удалось четко установить, что подавляющее их большинство, людей образованных и неравнодушных (шутка ли – преодолеть 30 с лишнем верст по тряскому грейдеру!), имеют весьма смутное представление о событиях, спровоцировавших Ледовое побоище, об участниках и ходе сражения, об историко-географическом пространстве, на котором развернулись боевые действия.
Диапазон знаний – от величайшего сражения Средневековья до полного отрицания Ледового побоища, как события в истории. Посетители в массе своей опираются на визуальные впечатления от эффектных кадров фильма Эйзенштейна.
И какие бы «открытия» не потрясали воображение, Ледовое побоище для соотечественников было и остается одним из величайших событий нашей истории, символом, искоренить который из народной памяти невозможно, перешедшим из XIII века в XXI столетие, обнаруживаясь в различных источниках во всем означенном временном пространстве существования Русского государства. Современники стремятся получить знания о том, что же на самом деле произошло 5 апреля 1242 года на Чудском озере.
Было ли Ледовое побоища крупнейшим сражением Средневековья? Нет, не было, мы это подробно рассмотрим в одной из глав будущей книги. Прекратились ли после победы на Чудском озере претензии западных стран на Псковские земли? Нет, не прекратились, хотя претерпели определенные изменения, поговорим и об этом.
Но представляется значительным социально-психологический аспект, связанный с историческим событием. Ведь Куликовская битва не покончила с монгольским нашествием, Бородинское сражение – с французским, а Курская дуга не завершила Великую Отечественную войну. Однако в памяти народной эти события сохранились как перелом в общественном настроении, который, возможно, более значим, нежели подсчет участников события, скучные формальные или официальные сопоставления.
Не научно? Возможно, хотя сегодня наука кибернетика располагает достаточным набором средств количественных оценок событий, имеющих на первый взгляд лишь качественные характеристики. Увы, большинство историков не опираются на количественные методы, доверяясь в основном исследованиям первоисточников и их трактовке. Обязательно поговорим об этом, внимательно изучив широко используемое ныне историками понятие «нарратив», в том числе, как еще один способ «надувать щеки».

Наличие уникальной библиотеки, собранной по тематике Ледового побоища, включающей сопутствующие теме вопросы: история крестоносного движения, пути сообщения XIII века, вооружения, народонаселения территорий, транспортных средств и многого другого, позволило определить существенный разрыв между научными публикациями и популярными изданиями.
Так, монографии, сборники научных конференций и т.п. предназначены исключительно для специалистов, неискушенный читатель погрязнет в незнакомых терминах, именах и датах. А в ряде популярных исторических произведениях излагается такое, что впору за голову хвататься.
Впрочем, если несколько десятилетий назад книга была основным источником познаний, но нынче результаты «научных» исследований в два счета можно обнаружить в интернете, который по популярности практически не уступает телевидению. Причем книга требует усидчивости и внимания, а интернет-сайты подкупают краткостью и легкостью изложения, ознакомившись с которым, пытливый изыскатель «мгновенно набирается нужных знаний».
Все мы обладаем интересным свойством: что и как увидели впервые, лучше в детстве, кажется нам единственно правильным и верным. Мы постараемся проанализировать сайты, сделав репрезентативную выборку, которая позволит оценить, с какой вероятностью вам впервые была навязана та или иная точна зрения на события, связанные с Ледовым побоищем.
Разумеется, в обозримом издании невозможно рассмотреть все варианты и оттенки взглядов исследователей на затрагиваемые в книге темы. Мы постараемся соединить созвучные мнения, предоставив слово наиболее интересным. В первую очередь будут подвергнуты анализу работы, авторы которых на слуху.
В последнее время вышел целый ряд переводных материалов, информацию из которых мы также приведем в этом издании.

Поделитесь с друзьями